Послесловие к театральной премьере
Незадолго до Нового года коллектив Кимрского государственного театра драмы и комедии подвел яркую черту: состоялась давно ожидаемая премьера по пьесе американского драматурга Эдварда Олби «Кто боится Вирджинии Вульф?». Это серьезная психологическая вещь.
Перед началом спектакля думалось готова ли публика сопереживать героям, потерявшимся в поисках истины? Но, забежим вперед, закрывается занавес, и зрительское сообщество, в полном составе, приветствует участников действа, аплодирует, В каком настроении все же театралы покидают театр. Осмелюсь предположить — в хорошем оттого, что работа удалась, и в то же время в грустном, озадаченном, ведь сюжет не располагал к иному. Вспомним афоризм о том, что жизнь — это театр, а мы в нем актеры, так значит Эдвард Олби, признанный мастером «театра абсурда», напомнил нам, что и все мы порой не задумываясь играем в этом «театре». Ненормальное существование и сосуществование двух семейных пар, раскрытых в сюжете пьесы, разве характерны только для них, Джорджа и Марты, Ника и Хани? А балансирование между истиной, реальностью, иллюзией и ложью? Сознаемся, что и нам знакомы эти состояния.
В основе сюжета — история двух несчастных семей, рассказанная талантливо и естественно в расчете на подобное сценическое воплощение. И Олби, думается, остался бы доволен, посмотрев работу режиссера-постановщика, Народного артиста России Олега Лаврова и четверых исполнителей. Заслуженных артистов РФ Риммы Абрамовой (Марта), Евгения Сикачева (Джордж), актеров Ирины Орел (Хани) и Алексея Азовскова (Ник). То, что происходит по ходу сценического повествования в «Вирджинии» — это трагическая по сути, многопланово, по-настоящему театрально изложенная история любви, поиска смысла жизни и боязни ее, настоящей, не придуманной. Попытка уйти в себя, отгородиться оболочкой, порвать с проблемами — приводит на ложный путь: вино дает лишь иллюзию спокойствия.
Два сценических действия, заглавия которых уже говорят о многом — «Игры и забавы», «Вальпургиева ночь» и «Изгнание бесов». Сколько мастерства да и физических сил потребовалось от актеров, чтобы абсурд в жизни героев не стал абсурдом на сцене, чтобы и экстравагантными сценами не шокировать публику и, главное, сохранить тон повествования, не сорваться на крик, но и не оставить сердца холодными. А на сцене происходит вот что: самоистязание и саморазоблачение Джорджа и Марты, конфликтность между ними достигают точки накала, алкоголь и присутствие двух свидетелей, соучастников ночного фарса, усиливают напряжение. Джордж понимает, что пора преподать урок жене, себе и гостям — молодой паре. Вечно недомогающая, истеричная Хани с ужасом думает о том, что у нее может быть ребенок и всячески избегает такой ситуации. И это становится последней каплей, переполнившей терпение Джорджа, ведь их с Мартой трагедия в обратном: в отсутствии детей. И только вымышленная история, что у них есть сын, который учится в колледже и вот-вот приедет на свой двадцать первый день рождения, спасает супругов. Вне рамок легенды мнимые родители теряют смысл существования. Они корят друг друга, обвиняют в несостоявшейся карьере, во всех смертных грехах. И готовы уже не только морально изничтожить один другого. Но вот терпеливый, сильный мужчина решается покончить с иллюзией и… объявляет, что сын не приедет, он погиб. Растерянная Марта в отчаянии произносит: «Почему ты решил это без меня! Ты убил нашего мальчика!». Молчание. Затем реплика Ника: «Я понял, я все понял: у вас не могло быть детей!».
Финал пьесы возвращает нас к началу, в тот же мир двоих потерянных — Джорджа и Марты. Они опять с противоположных сторон преувеличенно большого стола. Джордж: «Не боюсь Вирджинии Вульф». Марта: «Боюсь Джордж, боюсь».
Почему писательница Вирджиния Вульф, которая жила в начале XX века, одна из создателей экспериментальной психологической прозы, стала неким нематериализованным участником? Вероятно, образ и творчество Вульф, позволяющее заглянуть во внутренний мир героя, дорог самому Эдварду Олби, и этим оправдан творческий прием драматурга. Критики пишут о Вульф, что она обладала способностью слышать внутренние голоса героев. Может быть, и наши герои боялись разоблачения лжи, боялись обвинения в том, что правду, истину, подменяли иллюзией? Чего или кого бояться человеку, разоблачившего в грехах самого себя и своего близкого? И вот перед нами все те же Джордж и Марта, те же внешне, а в сущности другие: прошел пьяный угар, порвана иллюзорная оболочка. Двое. «Только ты и я?„- полувопрошает, полуутверждает Марта, а ведь совсем недавно говорила она вызывающим, дерзким тоном, со злой иронией, но… Теперь-то они, решившись изменить вымысел на реальность, построят заново свой «внутренний дом»?
И ещё… В начале спектакля, пока не открылся занавес, звучат великие строки И.Бродского:
«И не спрашивай, если скрипнет дверь,
«Кто там?» — и никогда не верь
отвечающим, кто там».
В сознании отдалось — бойся одиночества В. НИКОЛАЕВА
P.S. Изложенное выше — мнение одного из зрителей. Автор допускает, что существуют по поводу спектакля и другие точки зрения вплоть до противоположной.